Прохладную тишину раннего утра нарушали лишь два звука: громкий стук дождя о стекло и тихая мелодия, идущая из глубин сада. Осень в этом году выдалась дождливая, пасмурная. Поредевшие деревья стыдливо кутались в золотисто-бурую листву, прячась от злого дождя, прибившие к земле листья утопали в грязи и лужах. Стоило открыть окно, как в комнате мгновенно становилось сыро и холодно, но мелодия манила, заставляя презреть неудобство и посильнее закутаться в шерстяной плед.
Сев на подоконник, мужчина притянул ноги к груди и прижался головой к раме. Стихающий ливень редкими, но крупными каплями падал на лицо, волосы, стекал по шее и груди. Тоскливо и больно становилось на сердце от этих грустных звуков. Все – и понурый сад, где еще недавно цвели клены и яблони, и хмурое серое небо, и тающий вдалеке мираж лета, и почти хрустальная не-тишина, все словно роняло слезы вместе с природой.
Порыв ветра сорвал мертвые листья с веток, закружив их в медленном вальсе, почти в такт музыке. Шум листвы утонул в резко оборванном аккорде. Эмиль вздрогнул и постарался не дышать, чтобы не пропустить ни звука.
Тихо. Так тихо, что даже дождя не слышно. - Эй, Эмиль, послушай!
Звонкий смех, незлой тычок в спину, и вот блондинистый мальчишка с живыми агатовыми глазами послушно опускает на пол перед красивым пианино. Его точная копия – только со спокойным и серьезным взглядом – садится за инструмент, и пальцы легко бегут по клавишам. Старый-престарый вальс. Тоскливый и скучный.
- Нель, сыграй что-нибудь веселое!
Тогда старший обиделся. Дулся до самого вечера, а младший недоумевал: а что такого он сказал-то? Чего эти взрослые песенки играть, лучше то, что играла им мама на празднике. А теперь этот же вальс раздавался с улицы, задевая за живое.
Улица встретила ледяным холодком, от которого, казалось, кровь в жилах застыла. Босые ноги ступали по мягкой, расползающейся под весом тела земле, по холодной и скользкой грязи. Подол от пледа волочился следом, тут же намокнув и превратившись в грязную тряпку.
Горло болезненно садило, а озноб бил, как в лихорадке, хотелось плюнуть на все и помчаться в дом, к теплу, к горячему отвару и теплой постели.
Росистая трава и вязкая грязь сменились каменная дорожкой, ведущей в глубине некогда пышного сада. Теперь же ее окружали жалкие голые двойники, зловеще размахивая тонкими ветками-руками. Посиневшие губы что-то пробормотали, наверное, проклиная глупое время года. Ног он уже не чувствовал, каждый шаг был больше похож на рефлекс: поскорей отнять ногу от холодной поверхности.
Скоро показалась веранда.
Молодой мужчина в военном платье сидел за черным, казавшимся нереальным на фоне мертвых красок осени, фортепьяно, положив ладони на клавиши, но не играя. Почти бессмысленно глядя перед собой, светловолосый человек мелко подрагивал – от холода или от напряжения.
Теплые – вот уж странность – пальцы ложатся поверх ладоней музыканта, легкое прикосновение щеки к щеке. Почти объятие, легкое и нежное.
- Раньше ты часто играл, Нель, - голос почти неслышим, хриплый и простуженный, он звучит как шелест листьев.
- Раньше мы чаще виделись, - горькая усмешка, поворот головы.
Бессмысленность во взгляде сменяется удивлением, а потом злостью.
- С ума сошел?!
Легко – точно это был не взрослый мужчина, пусть и изящный, а девушка – Лионель подхватывает брата на руки и стремительно несет в дом. Сил, чтобы возмутиться нет – слишком холодно, слишком тянет в объятия сна.
Так же быстро поднимается вместе с драгоценной и безголовой ношей по лестнице, распахивает несильным пинком дверь и осторожно опускает графа Лакдэми на покрывало. Закрывает раскрытое окно, подкидывает дров в камин. Старое поместье Савиньяков было, пусть и не заброшенным, но в нем давно не жили. С тех пор, как родился Арно. Но для близнецов тут прошло все детство...
Слуга принес тазик с горячей водой, и Лионель обтер влажным полотенцем грязь с ног, выбросил испорченный плед, закутал младшего в три одеяла. Вскоре комната протопилась окончательно, и ритмичный стук зубов сменился тяжелым дыханием – дурак все же подхватил лихорадку.
Прохладная ладонь легла на лоб, скользнула по щеке и остановилась на сухих губах. Горячий. Горячий, сотня закатных тварей!
Совсем как в детстве Лионель прилег рядом и обнял задремавшего брата, уткнувшись носом в щеку, и перебирая светлые пряди. Наедине с братом он мог позволить себе быть «надоедливой наседкой», как дразнил он его. Иногда про них шутили, что они заботятся друг о друге больше, чем родная мать о своих детях. Впрочем, в этом была доля истины.
- Нель, - сонный тихий голос.
Сдержанная, но теплая улыбка, и ладонь накрывает и легонько сжимает пальцы брата. Легко дунув в висок, Савиньяк всматривается в меняющийся пейзаж за окном.
- Я тебе обязательно сыграю завтра. Когда будет солнце. А теперь спи, балбес.
Дожди стихает, и золотистые лучики прорываются сквозь дымчатую занавесу туч. Тихая музыка – унисон двух бьющихся сердец заполняет утреннюю тишину.
Гость *застрелилась* Ворд меня подводить. Убейте меня. Да-да, спасибо автору и заказчику в одном лице У меня сил уже не было. Хотя, когда писал заявку хотел другого ==
Кэр Ри ВСЕ считают мою бредятину милой, нежной... Господи, я же так старательно кошу под пафос Т___Т Спасибо ^^ trii-san вспоминайте, пожалуйста))) *ждет*
Nivalis Di , ловите, обещала - выполнила)) Вот только совсем коротенькая зарисовочка вышла.
Из-за полуоткрытой двери лилась музыка – утренняя соната. Арлетта Савиньяк, собирающаяся позвать сыновей завтракать, остановилась на пороге, заглянула в комнату и не смогла сдержаться от нежной улыбки. В заливающей комнату солнечном свете сидящие за фортепьяно мальчики казались маленькими ангелочками – босоногие, румяные, лохматые от сна, в пене белоснежных ночных сорочек. Но вот музыка оборвалась, и они звонко расхохотались. Две светловолосые и пушистые головы склонились друг к другу: шелест страниц, шепот и снова музыка такая же легкая и свежая как это утро, вобравшая в себя солнечный свет и небесную лазурь, птичий щебет и солнечных зайчиков, играющих в пятнашки на лакомом паркете, звонкий детский смех и ласковую улыбку юной матери. Арлетта закрыла дверь, не решаясь потревожить хрупкую идиллию момента.
trii-san ну... при пинках - да)) только давно меня не пинают, лень людям, а я страдаю))) Неправильная постановка вопроса! Кто еще такой извращенец, что опускается до инцеста)))
Nivalis Di , дружеских пинков? ты только попроси)) У меня как раз завалялся валенок с фирменным логотипом для этого дела)) Ничего не инцест, ну...потому что кому их еще отдать? У Ворона и так куча всех. А я жадная. Пример железобетонной логики
trii-san да Муза нет, вот в чем проблема)) Только песни, а на них грешить смешно)) quartusego да все в порядке)) Вычитаю еще раз и исправлю, когда вешать в блогу буду))) Не смертельно.))
Сев на подоконник, мужчина притянул ноги к груди и прижался головой к раме. Стихающий ливень редкими, но крупными каплями падал на лицо, волосы, стекал по шее и груди. Тоскливо и больно становилось на сердце от этих грустных звуков. Все – и понурый сад, где еще недавно цвели клены и яблони, и хмурое серое небо, и тающий вдалеке мираж лета, и почти хрустальная не-тишина, все словно роняло слезы вместе с природой.
Порыв ветра сорвал мертвые листья с веток, закружив их в медленном вальсе, почти в такт музыке. Шум листвы утонул в резко оборванном аккорде. Эмиль вздрогнул и постарался не дышать, чтобы не пропустить ни звука.
Тихо. Так тихо, что даже дождя не слышно.
- Эй, Эмиль, послушай!
Звонкий смех, незлой тычок в спину, и вот блондинистый мальчишка с живыми агатовыми глазами послушно опускает на пол перед красивым пианино. Его точная копия – только со спокойным и серьезным взглядом – садится за инструмент, и пальцы легко бегут по клавишам. Старый-престарый вальс. Тоскливый и скучный.
- Нель, сыграй что-нибудь веселое!
Тогда старший обиделся. Дулся до самого вечера, а младший недоумевал: а что такого он сказал-то? Чего эти взрослые песенки играть, лучше то, что играла им мама на празднике. А теперь этот же вальс раздавался с улицы, задевая за живое.
Улица встретила ледяным холодком, от которого, казалось, кровь в жилах застыла. Босые ноги ступали по мягкой, расползающейся под весом тела земле, по холодной и скользкой грязи. Подол от пледа волочился следом, тут же намокнув и превратившись в грязную тряпку.
Горло болезненно садило, а озноб бил, как в лихорадке, хотелось плюнуть на все и помчаться в дом, к теплу, к горячему отвару и теплой постели.
Росистая трава и вязкая грязь сменились каменная дорожкой, ведущей в глубине некогда пышного сада. Теперь же ее окружали жалкие голые двойники, зловеще размахивая тонкими ветками-руками. Посиневшие губы что-то пробормотали, наверное, проклиная глупое время года. Ног он уже не чувствовал, каждый шаг был больше похож на рефлекс: поскорей отнять ногу от холодной поверхности.
Скоро показалась веранда.
Молодой мужчина в военном платье сидел за черным, казавшимся нереальным на фоне мертвых красок осени, фортепьяно, положив ладони на клавиши, но не играя. Почти бессмысленно глядя перед собой, светловолосый человек мелко подрагивал – от холода или от напряжения.
Теплые – вот уж странность – пальцы ложатся поверх ладоней музыканта, легкое прикосновение щеки к щеке. Почти объятие, легкое и нежное.
- Раньше ты часто играл, Нель, - голос почти неслышим, хриплый и простуженный, он звучит как шелест листьев.
- Раньше мы чаще виделись, - горькая усмешка, поворот головы.
Бессмысленность во взгляде сменяется удивлением, а потом злостью.
- С ума сошел?!
Легко – точно это был не взрослый мужчина, пусть и изящный, а девушка – Лионель подхватывает брата на руки и стремительно несет в дом. Сил, чтобы возмутиться нет – слишком холодно, слишком тянет в объятия сна.
Так же быстро поднимается вместе с драгоценной и безголовой ношей по лестнице, распахивает несильным пинком дверь и осторожно опускает графа Лакдэми на покрывало. Закрывает раскрытое окно, подкидывает дров в камин. Старое поместье Савиньяков было, пусть и не заброшенным, но в нем давно не жили. С тех пор, как родился Арно. Но для близнецов тут прошло все детство...
Слуга принес тазик с горячей водой, и Лионель обтер влажным полотенцем грязь с ног, выбросил испорченный плед, закутал младшего в три одеяла. Вскоре комната протопилась окончательно, и ритмичный стук зубов сменился тяжелым дыханием – дурак все же подхватил лихорадку.
Прохладная ладонь легла на лоб, скользнула по щеке и остановилась на сухих губах. Горячий. Горячий, сотня закатных тварей!
Совсем как в детстве Лионель прилег рядом и обнял задремавшего брата, уткнувшись носом в щеку, и перебирая светлые пряди. Наедине с братом он мог позволить себе быть «надоедливой наседкой», как дразнил он его. Иногда про них шутили, что они заботятся друг о друге больше, чем родная мать о своих детях. Впрочем, в этом была доля истины.
- Нель, - сонный тихий голос.
Сдержанная, но теплая улыбка, и ладонь накрывает и легонько сжимает пальцы брата. Легко дунув в висок, Савиньяк всматривается в меняющийся пейзаж за окном.
- Я тебе обязательно сыграю завтра. Когда будет солнце. А теперь спи, балбес.
Дожди стихает, и золотистые лучики прорываются сквозь дымчатую занавесу туч. Тихая музыка – унисон двух бьющихся сердец заполняет утреннюю тишину.
но теплый плеед..
как трогательно и щемяще!
спасибо, автор!
Да-да, спасибо автору и заказчику в одном лице
У меня сил уже не было. Хотя, когда писал заявку хотел другого ==Спасибо ^^
trii-san вспоминайте, пожалуйста))) *ждет*
Из-за полуоткрытой двери лилась музыка – утренняя соната. Арлетта Савиньяк, собирающаяся позвать сыновей завтракать, остановилась на пороге, заглянула в комнату и не смогла сдержаться от нежной улыбки. В заливающей комнату солнечном свете сидящие за фортепьяно мальчики казались маленькими ангелочками – босоногие, румяные, лохматые от сна, в пене белоснежных ночных сорочек. Но вот музыка оборвалась, и они звонко расхохотались. Две светловолосые и пушистые головы склонились друг к другу: шелест страниц, шепот и снова музыка такая же легкая и свежая как это утро, вобравшая в себя солнечный свет и небесную лазурь, птичий щебет и солнечных зайчиков, играющих в пятнашки на лакомом паркете, звонкий детский смех и ласковую улыбку юной матери. Арлетта закрыла дверь, не решаясь потревожить хрупкую идиллию момента.
*да-да..автор второго раза*
это все хот-фест, он мне выдрессировалда-да) кстати, обе заявки перекликаются, хы)) Прям флешебек вышел)Заказчик
можно тыкать ^^О, если бы)) Только я бездарь, больше заявок неспособен)) Про Савиньяков? Нуу... Боюсь, что получиться как в этот раз х)Неправильная постановка вопроса! Кто еще такой извращенец, что опускается до инцеста)))
кстати, если нужны пинки, обращайтесь))
Nivalis Di, чуть резануло глаз (абсолютное ИМХО). А в целом драббл прекрасный!
trii-san, у Вас действительно сплошная идиллия!!!
Спасибо))))
Спасибо)))
Nivalis Di, вот и я про то же... Да, я зануда...
trii-san, ну и хорошо!
Nivalis Di , Муза или Муз стащил\ла траву в том же месте, что и моя?
quartusego да все в порядке)) Вычитаю еще раз и исправлю, когда вешать в блогу буду))) Не смертельно.))